Свет фонаря

…Я любила тебя с сотворения мира!
Я любила тебя столько жизней подряд!..
И. Дубцова

…А в следующей жизни мы встретимся снова
И,нужные миру,слова прозвучат.
На спиральных витках буду вечно готова
Любить и прощать,
находить и терять…


Она стояла на мосту и грызла горький шоколад. Почему горький? Этого Она и сама в тот момент не смогла бы сказать. Да и после долгих раздумий Она всё равно не смогла бы этого объяснить. Действительно, при чём тут горький шоколад? Если всё хорошо? Если всё нормально?..
Она не пыталась представить вкус Его губ, не представляла себя замужем за Ним, Ей не снились Его с Ней дети... Она не вздрагивала от его прикосновений, не замирала, увидев Его, не теряла дар речи, услышав Его голос... Не краснела от Его взглядов, не бледнела от Его поцелуев в щёку... Она не ревновала Его к Другой, не кусала губы при мысли о том, что Он не с Ней. И при этом Она честно не противоречила своим же словам о том, что «любовь заставляет людей кусать губы, причем до крови». Во всяком случае, старалась не противоречить… Более того - Она честно и искренне желала им счастья, ведь Они были Её друзьями... А значит, всё было правильно. Всё было верно.
И всё-таки... Всё-таки выходил за пределы логики этот вечер... Горели фонари, светлея на фоне заката. Сворачивались на кромке гор нежно-розовые облака. Медленно зажигались сонные после полуденного сна маленькие звездочки. Умиротворенно плескалась где-то внизу вода. Рядом то и дело с металлическим лязганьем проносились машины. А Она стояла одна на мосту и комкала в руках обёртку от горького шоколада. Что-то слегка покалывало Её изнутри, как будто в печёнках у Неё сидел ежонок и, пытаясь устроиться поудобнее, неосторожно впивался колючками во внутренности. «Всё правильно», - убеждала Она себя, но ёжик продолжал пыхтеть и ворочаться. Что-то всё-таки было не так... Просто свет всего мира (Её мира) сводился к настольной лампе на Его столе. И горел он не для Неё... Но этого Она ещё не осознавала. Как не осознавала того, что где-то там, «здесь и сейчас» в муках рождается бесконечность…

- Стоянка поезда - 10 минут, - устало объяснил хриплый голос машиниста. Динамик после этого расстроено побурчал и затих. Она потянулась, приветливо прищурилась, глядя на солнце, и спрыгнула с подножки поезда. Это была маленькая деревенская станция, каких ещё много затеряно между городами и время в которых движется по совершенно иному руслу. Даже воздух здесь был какой-то не такой. Он доверчиво и смущённо дарил ароматы реки и лесных ягод, недовольно отфыркиваясь от запаха разморённых от июльской жары шпал. В тени на скамейке сидела старушка и продавала стаканами клубнику. На перроне толпились дачники, обнимаясь кто с охапками укропа, едущего в город на соление, кто - с едва распустившимися садовыми астрами, кто – прижимая к груди котомку с любимицей кошкой. Она скользнула по ним взглядом, улыбаясь про себя и проникаясь этой тихостью и теплотой... и вдруг вздрогнула. Среди них стоял Он! Да-да, Он самый. Она не могла ошибиться: эти же серые глаза, эта Его спокойная глубина в тёмных зрачках. Она вспомнила всё - это был Он... Тот самый, чья лампа в прошлой жизни грела Её куда сильнее, чем разведённые другими костры... Она машинально шагнула в Его сторону, но тут же резко остановилась: Он обнимал за плечи девушку. Её Она не знала но, судя по тому, как бережно прижимал Её к себе Он, это была та самая Другая...
... Поезд медленно набирал ход... Она проводила Его взглядом, прижавшись лбом к тёплому стеклу окна, и попыталась проглотить комок, застрявший в горле и мешавший Ей дышать.,.
... С клёна, стоящего у дороги, сорвался листок, стукнулся пару раз о стекло, а затем попал в круговорот ветра и метнулся под колеса. Маленькая деревушка навсегда осталась позади....

- Выходи за меня замуж, - нервно кусая ручку, предложил Он.
-Да! - ответила Она, помнящая все. "Наконец-то! Наконец-то!” - ликовало все внутри Нее. И Она лишь весело подосадовала на себя за то, что более оригинального ответа в такой момент придумать Она не смогла... А Он перевёл дух к радостно улыбнулся. Он наивно боялся, что эта кареглазая загадочная девушка лишь рассмеётся и ответит одной из своих непонятных шуток. Смешно: ведь Он был для Неё всем, и Она сделала бы всё, что угодно, скажи Ей это Он. Попроси Он Её выпрыгнуть из окна, и Она, лишь бросив на Него недоуменный взгляд, шагнула бы с шестиэтажной высоты. Она доверяла Ему всецело. Так Он даже отучил Её бояться тараканов... А любила Она его ещё и за то, что Он этим не пользовался...

...Любовь - это даже не когда для тебя существует один человек, а когда ты существуешь для одного человека. И надев на руку скромное золотое колечко, Она начали существовать для Него на законных основаниях.
Человеку нужно одно: либо Любовь, либо Понимание (в смысле, понимание им). Хотя, в сущности, это одно и то же, потому что любовь - это лучший способ понять. Он был Ее способом понимания, а Она была Его женой – все было замечательно…

Как в дешёвой мелодраме (что Она машинально и отметила) из его пиджака выпало письмо. Письмо от Другой. Полное любви. Более того - любви разделённой. Она знала это, чувствовала это давно, но мир всё равно покачнулся. Свой визг Она загнала внутрь, и там он взорвался, оглушив Её непомерным грохотом. Воздушное пространство быстро пошло трещинами и посыпалось на пол мелкими звенящими осколками. Краски стирались с предметов, и мир становился черно-белым. Время, испугавшись при виде такого горя, свернулось в комок и забилось в настенные часы, которые тут же тревожно начали отбивать приход конца света… А боль, между тем, пульсировала по Ее жилкам, билась в каждом сосуде и всё нарастала и нарастала, грозя разорвать важные артерии.

- Сколько можно? Сколько можно? Жить без него? Опять? Но зачем? – билась в Её голове мысль. Она помнила всё. Всё, что было на предыдущих витках спирали. Всё, что было с Ним. Всё, что было до того, как появлялась та, Другая, и уводила Его к себе...
Слезы текли по Её щекам, смывая подаренную Им тушь. Губы дрожали. То ли от боли, то ли от тоски по Его поцелуям... Она знала, что неправа, но Ей было слишком больно, чтобы оставаться правой. Она закрыла глаза и шагнула вниз... А в этом мире вокруг горящего фонаря роились ночные мотыльки. Метались, сталкиваясь друг с другом, чтобы вновь разлететься опять. А было ли в Ней самой больше смысла, чем в этих мотыльках? Она еще успела об этом подумать. И ещё успела коротко ответить - "было"...
- Она любила меня,- говорил Он на следующий день другу.- Любила. А я Её предал. А настоящая любовь несовместима с предательством, они исключают друг друга. Она просто не выдержала этого разрыва, этого несоответствия - ушла в зазор между этими понятиями... Его глаза были сухими и спокойными, лишь где-то в самой глубине затаилась громоздкая, давящая своей тяжестью, ненависть к самому себе.
- Она любила меня, - медленно повторил Он. И Он не знал, что прошедшее время тут совершенно ни при чем.

.На этот раз Она кусала губы... Смотрела в окно на приближающиеся свинцовые тучи и машинально слизывала выступившую на губах кровь. Она лишь ощущала какой-то странный свинцовый привкус.
А ведь столько времени уже прошло. Столько было пролито слез, что они давно уже стали несоленой дождевой водой. Столько было разбито надежд, что их осколками уже усыпана вся земля. Столько было боли – разной: и дико раздирающей своими когтями до крови сердце, иногда заливая легкие, отчего останавливалось дыхание; и тупой, гулко стучащей в висках, затягивающий мир липкой серой паутиной безразличия. Столько всего было пережито и не пережито за все эти жизни. Так что весь мир стал теперь её любовью. Или Её любовь стала миром. Минуты счастья рассыпались звёздами по фиолетовому небу. Каждое утро вставало, чтобы потом зайти за горизонты сознания, её неумирающая надежда. Которая есть, несмотря ни на что. Даже если её не видно…
А сейчас мир размывало дождём: Она стояла у окна и кусала губы - опять разлука. Опять и опять. Снова и снова. Снова навсегда разлука. Чтобы потом перейти в навсегда встречу. Она уже знала всё это. И давно уже Её не посещали мысли о возможности выхода из этого круга-спирали. Она уже знала тщету и бесполезность таких попыток. Просто Она поняла, что мир - это Он. И не может быть мира без Него. И Она не хочет мира без Него…
...На этот раз уходила Она. Уходила первая, оставляя Ему подарок - шанс на встречу с той, Другой. Уходила, не дождавшись, пока уйдёт Он. Потому что к тому времени это стало бы болью не только для них двоих, но и для их ребёнка. А Она не могла этого допустить...
Она взяла со стула сумку, вышла на порог и захлопнула за собой дверь. На улице шёл дождь, а зонт Она оставила дома... Ключ тоже остался внутри. Она знала: Он не поймёт, Ему будет больно. Возможно, Он не простит. И всё равно Она уходила. Уходила в бесконечность, в свою любовь, унося эту бесконечность в себе: в сердце и под сердцем…

Это была не судьба. Не рок.
Не преступление и наказание.
Не цепь нелепо сплетенных случайностей.
Это была просто любовь.
Обычная. Земная. Человеческая. Любовь.

…А через несколько месяцев Он нашел Ее в маленьком провинциальном городке… Нашел, не использовав подаренный Ею шанс. Потому что та, Другая, которую Он всегда любил чуть больше и чуть трепетнее, теперь была Его дочкой…

Все встало на круги своя.