ЛЕОНИД ФИЛАТОВ (1946 - 2003)

Десятки ярких, запоминающихся, блистательно сыгранных театральных и кино- ролей… Прекрасная, душевная авторская программа о таких же, как он, но уже ушедших от нас артистах, кумирах прошлых лет – «Чтобы помнили»… И ещё красивые, честные до пронзительности, читающиеся буквально на одном дыхании СТИХИ…

ОДНАЖДЫ УТРОМ


Белым-бело! – И в этом белом гимне
Явилась нам, болезненно остра,
Необходимость тут же стать другими,
Уже совсем не теми, что вчера.

Как будто Бог, устав от наших каверз,
От ссор и дрязг, от жалоб и нытья,
Возвёл отныне снег, крахмал и кафель
В разряд святых условий бытия.

И вдруг шаги и разговоры стихли,
И тишина везде вошла в закон
Как результат большой воскресной стирки
Одежд, религий, судеб и знамён.



***


Застенчивая синенькая будка
Поёживаясь зябнет на ветру…
Кассирша улыбается – как будто
Раздаривает пропуски в весну…

…Хотите поглазеть на акробата ?
Вот он идёт свободно и легко,
И яркий луч, как жёлтая заплата,
Устроился на выцветшем трико.

Могучая весенняя крамола
Его к прыжку подталкивает вдруг,
Но тесен акробату, как камора,
Для выступленья выделенный круг.

Вот он, во власти юного азарта,
Вниманием толпы смущён и горд,
Пульнул себя в немыслимое сальто
Коротким, словно выстрел, «алле-гоп!»

…Довольно вам завистливо коситься,
И если счастьем вы обделены,
Купите на полтинник у кассирши
Совсем немного цирка и весны…



ПОДАРОК АНДЕРСЕНА


Ты не веришь в таинственность радуги
И загадок не любишь совсем.
Ты сказал мне сегодня, что яблоки –
Это тот же коричневый джем.

И глаза у тебя улыбаются,
И презрительно морщится нос.
Ведь у взрослых ума не прибавится,
Если к ним относиться всерьёз.

Ты не числишься в сказочном подданстве
На седьмом от рожденья году.
Это яблоко – самое позднее
Из оставшихся в нашем саду.

Это яблоко – солнечной спелости,
Как последний счастливый обман,
Дарит Вашей Взрослеющей Светлости
С уважением – Ганс Христиан.



ЧЕЛОВЕК НАЧИНАЛ ГОВОРИТЬ


…А началом явился испуг
От нечаянно хрустнувшей ветки…
И дремучий немыслимый звук
Шевельнулся тогда в человеке…

Человек начинал говорить !...
И, не в силах бороться с искусом,
Обнаружил великую прыть
В овладении этим искусством.

Он придумывал тысячи тем,
Упиваясь минутным реваншем.
Говори-и-ть ! – А о чём и зачем –
Человеку казалось не важным.

Он смолкал по ночам, но и тут –
Что ни утро – в поту просыпаясь,
Он пугался безмолвных минут
И ничем не заполненных пауз.

Но однажды случилась беда:
Он влюбился, и смолк в восхищеньи…
И к нему снизошла немота –
И свершила обряд очищенья.

Он притих, и разгладил чело,
И до боли почувствовал снова
То мгновение, после чего
Станет страшно за первое слово…



ВИСОКОСНЫЙ ГОД
(памяти ушедших товарищей)

О високосный год, проклятый год !
Как мы о нём беспечно забываем
И доверяем жизни хрупкий ход
Всё тем же самолётам и трамваям.

А между тем в злосчастный этот год
Нас изучает пристальная линза,
Из тысяч лиц – не тот, не тот, не тот –
Отдельные выхватывая лица.

И некая верховная рука,
В чьей воле все кончины и отсрочки,
Раздвинув над толпою облака,
Выкрадывает нас поодиночке.

А мы бежим, торопимся, снуём –
Причин спешить и впрямь довольно много –
И вдруг о смерти друга узнаём,
Наткнувшись на колонку некролога.

И, стоя в переполненном метро,
Готовимся увидеть это въяве:
Вот он лежит. Лицо его мертво.
Вот он в гробу. Вот он в могильной яме…

Переменив прописку и родство,
Он с ангелами топчет звёздный гравий,
И всё, что нам осталось от него, -
Полдюжины случайных фотографий.

Случись мы рядом с ним в тот жуткий миг –
И смерть бы проиграла в поединке…
Она б взяла его за воротник,
А мы бы уцепились за ботинки.

Но что тут толковать, коль пробил час !
Слова отныне мало что решают,
И, сказанные десять тысяч раз,
Они друзей – увы ! – не воскрешают.

Ужасный год !.. Кого теперь винить ?
Погоду ли с её дождём и градом ?
…Жить можно врозь. И даже не звонить.
Но в високосный будь с друзьями рядом.



ИЮЛЬ 80-ГО.


И кому теперь горше
От вселенской тоски –
Машинисту из Орши,
Хипарю из Москвы ?..

Чья страшнее потеря –
Знаменитой вдовы,
Или той, из партера,
Что любила вдали ?..

Чья печаль ощутимей –
Тех, с кем близко дружил,
Иль того со щетиной,
С кого списывал жизнь ?..

И на равных в то утро
У Таганских ворот
Академик и урка
Представляли народ.



ЗАПИСКА НА МОГИЛУ


Он замолчал. Теперь он ваш, потомки.
Как говорится, «дальше – тишина».
…У века завтра лопнут перепонки –
Настолько оглушительна она.



МИХАЙЛОВСКОЕ


Поэты браконьерствуют в Михайловском,
Капканы расставляют и силки,
Чтоб изловить нехитрой той механикой
Витающие в воздухе стихи.

Но где ж они, бациллы вдохновения,
Неужто не осталось ничего ?
Пошарьте-ка в чернильнице у гения
Да загляните в шлёпанцы его !..

Ищите же, спешите же, усердствуйте,
Дышите глубже, жители столиц,
Затем, чтоб каплю пушкинской эссенции
В своих разбойных лёгких растворить !

А впрочем, разглядим их в новом качестве,
Оставив обличительный трезвон:
Ей-богу, в их как будто бы чудачестве
Есть свой – весьма трагический – резон !

Всю жизнь они потели от усердия,
Хватая друг у друга черпаки,
А вот теперь им хочется бессмертия,
Щепотку ирреальной чепухи !..

Назначенные временно великими,
Они в душе измученной таят
Тоску по сверхтаинственной религии,
Религии по имени т а л а н т.

И хоть публично почитаемы
За их, как говорится, трудодни, -
Они никем на свете не читаемы,
За исключеньем собственной родни.

И хоть у них, певцов родной истории,
Сияет финский кафель в нужниках, -
Им сроду не собрать аудитории
В родном дворе, не то что в Лужниках.

И хоть начальство выдало по смете им
От общих благ изрядную щепоть, -
Им вскоре стало ясно, что бессмертием
Заведует не Суслов, а Господь !..

Кто в этом виноват – судьба ли грешница,
Начальство ли, иль собственный нефарт, -
Но им теперь во сне такое грезится, -
В былое время хлопнул бы инфаркт ! –

Что все они в джинсовом ходят рубище
И каждый весел, тощ и бородат,
Что их стихи, отважные до грубости,
Печатает один лишь самиздат.

Что нет у них призов и благодарностей,
Тем более – чинов и орденов,
И что они – не мафия бездарностей,
А каждый – одарён и одинок !

Поэты браконьерствуют в Михайловском,
И да простит лесничий им грехи !..
А в небесах неслышно усмехаются
Летучие и быстрые стихи !..

Они свистят над сонными опушками,
Далёкие от суетной муры,
Когда-то окольцованные Пушкиным,
Не пойманные нами с той поры !..



ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСЕНКА СТАРОГО ДУЭЛЯНТА


Бонжур, месье ! Ну вот я вышел,
Покинув праздничный обед.
В одной руке – кулёчек вишен,
В другой – нескромный пистолет.

А день прекрасен и торжествен,
И нам стреляться – неужель ?
Прошу прощения у женщин
За эту глупую дуэль.

Друзья не крикнут мне: куда ты ?
Они суровы и честны.
И нервно стынут секунданты,
И громко тикают часы.

И жизнь моя уже конкретна
Для пистолетного огня,
И санитарная карета
За поворотом ждёт меня.

И вскоре медики измерят
Моё холодное чело,
И жизнь тихонько мне изменит –
Но не изменит ничего.

Когда б вернул мне жизнь Всевышний,
И вновь вручил мне пистолет, -
Я б точно так же лопал вишни
И целил – просто в белый свет !..



ФОТОАТЕЛЬЕ


Ты, объектив, ко всем привычно льстив.
О, сколько нас тобою обезличено,
Свидетель бутафорского величия,
Малюсенький обманщик объектив !

Зато потом мы все красивы сказочно,
Зато потом горды, как короли.
И то сказать, не зря за эти карточки
Заплачены хорошие рубли.

Но не в рублях бываем мы ограблены,
Нас в чём-то большем грабят догола…
…Покамест щедро лгут нам фотографии,
В углах молчат сурово зеркала…



***


Когда, обвенчанный с Удачей,
Я гордо шёл от алтаря,
Народ сочувственно судачил,
Зазря, мол, всё это, зазря…

Не верят !.. Так или иначе,
Но я на свадебном пиру:
«Удачи, родненький, удачи !» -
Себе отчаянно ору.

Но всё верна воспоминанью,
Другому всё ещё верна, -
«Прости, соколик… Помираю…» -
Тихонько шепчет мне она.

И гость, поднявшийся для тоста,
Едва не расплескав вино,
В растерянности сел и просто
Добавил: «То-то и оно…»



***


В урочный час, назначенный для бденья,
В заветный час, секретный от семьи,
Слетаются к окну, как привиденья,
Умершие товарищи мои…

И в продолженье всей бессонной ночи,
Покамест время их не истекло,
Толпа родных фантомов что есть мочи
Стучит в моё оконное стекло.

Тот просит в институт устроить дочку,
Тот просит оплатить его долги,
Тот просит наконец поставить точку
Той склоке, что посеяли враги…

Товарищи дают мне полномочья
Отстаивать посмертную их честь…
Но чем могу товарищам помочь я,
Коль у меня своих забот не счесть ?..

В своей судьбе так муторно и сиро,
Что о других и думать не моги:
Мне своего бы выпестовать сына,
И мне свои бы выплатить долги !..

Гляжу на них домашнее вяловатый,
Расслабленный уютом и вином,
Уже и тем пред ними виноватый,
Что нахожусь сейчас не за окном.

И тупо размышляю, гладя кошку:
Вот завтра грянусь оземь не дыша –
К чьему тогда надёжному окошку
Захочет прилететь моя душа ?..



АНОНИМЩИКАМ


Пошла охота, знать, и на меня –
Всё чаще анонимки получаю…
Я всем вам, братцы, оптом отвечаю,
Хотя и знаю ваши имена.

Какой опоены вы беленой,
Какой нуждой и страстью вы гонимы,
Сидящие в засаде анонимы,
Стократно рассекреченные мной ?..

С какой «великой» целью вы в ладу,
Когда часами спорите в запале,
Попали вы в меня, иль не попали,
И, если – да, когда ж я упаду ?..

Но если даже я и упаду
И расколюсь на ржавые запчасти,
То чьё я обеспечу счастье,
И чью я унесу с собой беду ?..

Вот снова пуля срезала листву
И пискнула над ухом, точно зуммер.
А я живу. Хвораю, но не умер.
Чуть реже улыбаюсь, но живу.

Но – чтобы вы утешились вполне
И от трудов чуток передохнули –
Спешу вам доложить, что ваши пули –
От первой до вчерашней – все во мне.

Не то чтоб вы вложили мало сил,
Не то чтоб в ваших пулях мало яда, -
Нет, в этом смысле всё идёт как надо,
Но есть помеха – мать, жена и сын.

Разбуженные вашею пальбой,
Они стоят бессонно за плечами, -
Три ангела, три страха, три печали,
Готовые закрыть меня собой.

Я по врагам из пушек не луплю,
Не проявляюсь даже в укоризне,
Поскольку берегу остаток жизни
Для них троих, для тех, кого люблю.

И ненависти у вам я не таю, -
Хоть вы о ней изрядно порадели ! –
Вы не злодеи, вы – жрецы идеи,
Нисколько не похожей на мою.

А кто из нас был кролик, кто – питон,
Кто жил попыткой веры, кто – тщетою, -
Всё выяснится там, за той чертою,
Где все мы, братцы, встретимся потом…



УДАЧА


День закончен – и кисть до утра
Остывает светло и натружено…
Головешкой ночного костра
В темноте догорает натурщица…

Я гляжу на законченный труд
И, как это случается издавна,
Понимаю, что новый этюд –
Это, в общем, не новая истина.

Но я счастлив, как юный жених,
И танцуется мне, и хохочется:
Я сегодня остался в живых
На войне, именуемой т в о р ч е с т в о !..

Уцелевший, стою у холста,
Полный счастья, испуга, смятенья…

…Уважайте удачу, когда
Неудача была бы смертельна !..