|
АЛЕКСАНДР БАШЛАЧЁВ (1960 - 1988)
|
Башлачёв - одно из наиболее значительных явлений, когда-либо возникавших на отечественном музыкально-поэтическом небосклоне. В период с 1984 по 1986 написано более 60 наиболее известных и любимых уже не одним поколением слушателя песен. Да и в обычные рамки слова "песня" не укладываются многослойные, полные неожиданных ассоциаций и отдаленных аллюзий, парадоксального юмора и виртуозной игры словами, смелых рифм и сложных размеров стихи-песни, в которых соседствуют и тесно переплетаются архаика и современность, былинные сюжеты и реалии рок-бытия, высокая трагедия и откровенное скоморошество. 17 февраля 1988 года трагически погиб, выбросившись (упав?) из окна высотного дома.
ВРЕМЯ КОЛОКОЛЬЧИКОВ
Долго шли зноем и морозами,
Все снесли и остались вольными,
Жрали снег с кашею берёзовой
И росли вровень с колокольнями.
Если плач - не жалели соли мы.
Если пир - сахарного пряника.
Звонари чёрными мозолями
Рвали нерв медного динамика.
Но с каждым днём времена меняются.
Купола растеряли золото.
Звонари по миру слоняются.
Колокола сбиты и расколоты.
Что ж теперь ходим круг да около
На своём поле как подпольщики ?
Если нам не отлили колокол,
Значит, здесь время колокольчиков.
Ты звени, сердце, под рубашкою.
Второпях врассыпную вороны.
Эй ! Выводи коренных с пристяжкою
И рванём на четыре стороны.
Но сколько лет лошади не кованы,
Ни одно колесо не мазано.
Плётки нет. Сёдла разворованы.
И давно все узлы развязаны.
A на дожде все дороги радугой !
Быть беде. Нынче нам до смеха ли ?
Но если есть колокольчик под дугой,
Так, значит, всё. Заряжай, поехали !
Загремим, засвистим, защёлкаем,
Проберёт до костей, до кончиков.
Эй, братва ! Чуете печёнками
Грозный смех русских колокольчиков ?
Век жуём матюги с молитвами.
Век живём, хоть шары нам выколи.
Спим да пьём сутками и литрами.
Да не поём. Петь уже отвыкли.
Долго ждём. Все ходили грязные,
От того сделались похожие,
А под дождём-то оказались разные.
Большинство-то честные, хорошие.
И пусть разбит батюшка Царь-колокол,
Мы пришли с чёрными гитарами.
Ведь биг-бит, блюз и рок-н-ролл
Околдовали нас первыми ударами.
И в груди искры электричества.
Шапки в снег - и рваните звонче.
Рок''н''ролл - славное язычество.
Я люблю время колокольчиков.
ПОСОШОК
Эх, налей посошок, да зашей мой мешок -
На строку - по стежку, а на слова - по два шва.
И пусть сырая метель мелко вьёт канитель
И пеньковую пряжу плетёт в кружева.
Отпевайте немых ! А я уж сам отпоюсь.
А ты меня не щади - срежь ударом копья.
Но гляди - на груди повело полынью.
Расцарапав края, бьётся в ране ладья.
И запел алый ключ, закипел, забурлил,
Завертело ладью на весёлом ручье.
А я ещё посолил, рюмкой водки долил,
Размешал и поплыл в преисподнем белье.
Так плесни посошок, да затяни ремешок
Богу, сыну и духу весло в колесо.
И пусть сырая метель мягко стелет постель
И земля грязным пухом облепит лицо.
Перевязан в венки мелкий лес вдоль реки.
Покрути языком - оторвут с головой.
У последней заставы блеснут огоньки,
И дорогу штыком преградит часовой.
- Отпусти мне грехи! Я не помню молитв.
Но если хочешь - стихами грехи замолю,
Но объясни - я люблю оттого, что болит,
Или это болит оттого, что люблю ?
Ни узды, ни седла. Всех в расход. Всё дотла.
Но кое-как запрягла. И вон - пошла на рысях !
Не беда, что пока не нашлось мужика.
Одинокая баба всегда на сносях.
И наша правда проста, но ей не хватит креста
Из соломенной веры в "спаси-сохрани".
Ведь святых на Руси - только знай выноси.
В этом высшая мера. Скоси-схорони.
Так что ты, брат, давай, ты пропускай, не дури !
Да постой-ка, сдаётся и ты мне знаком...
Часовой всех времен улыбнётся: - Смотри ! -
И подымет мне веки горячим штыком.
Так зашивай мой мешок, да наливай посошок !
На строку - по глотку, а на слова - и все два.
И пусть сырая метель всё кроит белый шелк,
Мелко вьёт канитель да плетёт кружева.
ВСЕ ОТ ВИНТА !
Рука на плече. Печать на крыле.
В казарме проблем - банный день. Промокла тетрадь.
Я знаю, зачем иду по земле.
Мне будет легко улетать.
Без трёх минут бал восковых фигур. Без четверти смерть.
С семи рваных шкур хоть шерсти клок.
Но как хочется жить - не меньше, чем спеть.
Свяжи мою нить в узелок.
Холодный апрель. Горячие сны.
И вирусы новых нот в крови.
И каждая цель ближайшей войны
Смеётся и ждёт любви.
Наш лечащий врач согреет солнечный шприц.
И иглы лучей опять найдут нашу кровь.
Не надо, не плачь. Сиди и смотри,
Как горлом идёт любовь.
Лови ее ртом - стаканы тесны.
Торпедный аккорд до дна !
Рекламный плакат последней весны
Качает квадрат окна.
Эй, дырявый висок, слепая орда,
Пойми, никогда не поздно снимать броню.
Целуя кусок трофейного льда,
Я молча иду к огню.
Мы - выродки крыс. Мы - пасынки птиц.
И каждый на треть до сих пор патрон.
Лежи и смотри, как ядерный принц
Несёт свою плеть на трон.
Не плачь, не жалей. Кого нам жалеть ?
Ведь ты, как и я, сирота.
Ну, что ты, смелей ! Нам нужно лететь !
А ну от винта ! Все от винта !
НА ЖИЗНЬ ПОЭТОВ
Поэты живут. И должны оставаться живыми.
Пусть верит перу жизнь, как истина в черновике.
Поэты в миру оставляют великое имя,
Затем, что у всех на уме - у них на языке.
Но им всё трудней быть иконой в размере оклада.
Там, где, судя по паспортам - всё по местам.
Дай Бог им пройти семь кругов беспокойного лада,
По чистым листам, где до времени - всё по устам.
Поэт умывает слова, возводя их в приметы
Подняв свои полные вёдра внимательных глаз.
Несчастная жизнь ! Она до смерти любит поэта.
И за семерых отмеряет. И режет. Эх, раз, ещё раз !
Как вольно им петь. И дышать полной грудью на ладан...
Святая вода на пустом киселе неживой.
Не плачьте, когда семь кругов беспокойного лада
Пойдут по воде над прекрасной шальной головой.
Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие.
Прорвётся к перу то, что долго рубить и рубить топорам.
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.
К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам.
Поэты идут до конца. И не смейте кричать им "Не надо !"
Ведь Бог... Он не врёт, разбивая свои зеркала.
И вновь семь кругов беспокойного, звонкого лада
Глядят Ему в рот, разбегаясь калибром ствола.
Шатаясь от слёз и от счастья, смеясь под сурдинку,
Свой вечный допрос они снова выводят к кольцу.
В быту тяжелы. Но однако легки на поминках.
Вот тогда и поймём, что цветы им, конечно, к лицу.
Не верьте концу. Но не ждите иного расклада.
А что там было в пути ? Эти женщины, метры, рубли...
Неважно, когда семь кругов беспокойного лада
Позволят идти, наконец, не касаясь земли.
Ну вот, ты - поэт... Еле-еле душа в чёрном теле.
Ты принял обет сделать выбор, ломая печать.
Мы можем простить всех, что пели не так, как умели.
Но тех, кто молчал, давайте не будем прощать.
Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату.
Поэта не взять всё одно - ни тюрьмой, ни сумой.
Короткую жизнь. Пять, шесть, семь кругов беспокойного лада
Поэты идут. И уходят от нас на восьмой.
НЕКОМУ БЕРЁЗУ ЗАЛОМАТИ
Уберите медные трубы !
Натяните струны стальные !
А не то сломаете зубы
Об широты наши смурные.
Искры самых искренних песен
К нам летят, как пепел на плесень.
Вы все между ложкой и ложью,
А мы все между волком и вошью !
Время на другой параллели
Сквозняками рвётся сквозь щели.
Ледяные чёрные дыры -
Окна параллельного мира.
Через пень колоду сдавали,
Да окно решёткой крестили.
Вы для нас подковы ковали -
Мы большую цену платили.
Вы снимали с дерева стружку -
Мы пускали корни по новой.
Вы швыряли медную полушку,
Да мимо нашей шапки терновой.
А наши беды вам и не снились.
Наши думы вам не икнулись.
Вы б наверняка подавились.
А мы - да ничего, облизнулись !
Лишь печаль-тоска облаками
Над седой лесною страною.
Города цветут синяками,
Да деревни - сыпью чумною.
Кругом - бездорожье-траншеи.
Что, к реке торопимся, братцы ?
Стопудовый камень на шее -
Рановато, парни, купаться !
Хороша студена водица,
Да глубокий омут таится -
Не напиться нам, не умыться,
Не продрать колтун на ресницах.
Да вот тебе обратно тропинка
И петляй в родную землянку.
А крестины там, иль поминки -
Все одно, там пьянка-гулянка !
Если забредёт кто нездешний -
Поразится живности бедной,
Нашей редкой силе сердешной,
Да дури нашей злой заповедной.
Выкатим кадушку капусты.
Выпечем ватрушку без теста.
Что, снаружи всё еще пусто ?
А внутри по-прежнему тесно !
Да вот тебе медовая брага,
Ягодка-злодейка-отрава.
Вот тебе, приятель, и Прага
Вот тебе, дружок, и Варшава.
Да вот и посмеёмся простуженно,
А об чем смеяться - неважно,
Если по утрам очень скучно,
А по вечерам очень страшно !
Всемером ютимся на стуле,
Всем миром на нары-полати.
Спи, дитя моё, люли-люли !
Некому берёзу заломати.
КАК ВЕТРА ОСЕННИЕ
Как ветра осенние подметали плаху,
Солнце шло сторонкою, да время – стороной.
И хотел я жить, да умирал, да сослепу, со страху,
Потому, что я не знал, что ты со мной.
Как ветра осенние заметали небо,
Плакали, тревожили облака.
Я не знал, как жить, ведь я ещё не выпек хлеба,
А на губах не сохла капля молока.
Как ветра осенние, да подули ближе.
Закружили голову - и ну давай кружить.
Ой-oй-oй, да я сумел бы выжить,
Если бы не было такой простой работой - жить.
Как ветры осенние жали - не жалели рожь.
Ведь тебя посеяли, чтоб ты пригодился.
Ведь совсем неважно, от чего помрёшь,
Ведь куда важнее, для чего родился.
Как ветра осенние черной птицей голосили:
"А ты откуда взялся, богатырь-снегирь ?"
Я хотел бы жить, жить и умереть в России,
Если б не было такой страны - Сибирь.
Как ветра осенние уносят мое семя.
Листья воскресения, да с весточки - весны.
Я хочу дожить, хочу увидеть время,
Когда эти песни станут не нужны.
***
Красной жар-птицею, салютуя маузером лающим,
Время жгло страницы, едва касаясь их пером пылающим.
Но годы вывернут карманы - дни, как семечки,
Bалятся вкривь да врозь.
А над городом - туман. Xудое времечко
C корочкою запеклось.
Чёрными датами а ну ещё плесни на крышу раскалённую !
Ox, лили ушатами ржавую, кровавую, солёную.
Годы весело гремят пустыми фляжками,
Выворачивают кисет.
Сырые дни дымят короткими затяжками
В самокрутках газет.
Под водопадом спасались, как могли, срубили дерево.
Ну плот был что надо, да только не держало на воде его.
Да только кольцами года завиваются
В водоворотах пустых площадей.
Да только ржавая вода разливается
На портретах великих дождей.
Но ветки колючие обернутся острыми рогатками.
Да корни могучие заплетутся грозными загадками.
А пока вода-вода кап-кап-каплею
Лупит дробью в моё стекло.
Улететь бы куда белой цаплею !
Обожжено крыло.
Но этот город с кровоточащими жабрами
Надо бы переплыть...
А время ловит нас в воде губами жадными.
Время нас учит пить.
ЧЁРНЫЕ ДЫРЫ
Хочется пить, но в колодцах замёрзла вода.
Чёрные-чёрные дыры, из них не напиться.
Мы вязли в песке, потом соскользнули по лезвию льда.
Потом потеряли сознание и рукавицы.
Я вижу чёрные дыры.
Холодный свет.
Чёрные дыры...
Смотри, от нас остались чёрные дыры...
Нас больше нет.
Есть только чёрные дыры, чёрные дыры.
Хорошие парни, но с ними не по пути.
Нет смысла идти, если главное - не упасть.
Я знаю, что я никогда не смогу найти
Все то, что, наверное, можно легко украсть.
Но я с малых лет не умею стоять в строю.
Меня слепит солнце, когда я смотрю на флаг.
И мне надоело протягивать вам свою
Открытую руку, чтоб снова пожать кулак.
Я вижу чёрные дыры.
Холодный свет.
Чёрные дыры...
Смотри, от нас остались чёрные дыры...
Нас больше нет.
Есть только чёрные дыры, чёрные дыры.
Я снова смотрю, как сгорает дуга моста.
Последние волки бегут от меня в Тамбов.
Я новые краски хотел сберечь для холста,
А выкрасил ими ряды пограничных столбов.
Чужие шаги, стук копыт, или скрип колёс -
Ничто не смутит территорию тишины.
Отныне любой, обращённый ко мне, вопрос
Я буду расценивать, как объявленье войны.
Я вижу чёрные дыры.
Холодный свет.
Чёрные дыры...
Смотри, от нас остались чёрные дыры...
Нас больше нет.
Есть только чёрные дыры, чёрные дыры.
ДЫМ КОРОМЫСЛОМ
Голоден стыд. Сыт азарт.
Динамит да фитиль вам в зад !
Сырые спички рядятся в черный дым.
Через час - бардак. Через два - бедлам.
На рассвете храм разлетится в хлам.
Но мы не носим часы.
Мы не хотим умирать.
И поэтому даже не спим.
А когда не хватает сил,
Воруем сахар с чужих могил.
И в кровь с кипятком
Выжимаем лимон греха.
И дырявые вёдра заводят песни
О святой воде и своих болезнях.
Но - слава Богу ! - всё это исчезнет
С первым криком петуха.
Дым. Дым коромыслом !
Дым над нами повис.
Лампада погасла.
И в лужице масла
Плавает птичий пух.
Дым коромыслом !
Дым. Дым коромыслом !
Дай Бог нам понять
Всё, что споёт петух.
В новостройках - ящиках стеклотары,
Задыхаемся от угара,
Под вой патрульных сирен в трубе,
В танце синих углей.
Кто там - ангелы или призраки ?
Мы берём еду из любой руки.
Мы не можем идти,
Потому, что дерьмо
После этой еды, как клей.
Дым. Дым коромыслом !
Дым. Дым коромыслом !
Музыкант по-прежнему слеп,
Снайпер всё так же глух.
Дым. Дым коромыслом !
Дым. Дым коромыслом !
Дай Бог нам понять
Все, что споёт петух.
О безрыбье в речушке, которую кот наплакал !
Сегодня любая лягушка становится раком
И, сунув два пальца в рот,
Свистит на Лысой горе.
Сорви паутину ! Здесь что-то нечисто !
Но штыками в спину - колючие числа,
И рёв моторов в буксующем календаре.
И дым. Дым коромыслом.
Дым коромыслом.
Дым.
ОСЕНЬ
Ночь плюёт на стекло чёрным.
Лето - лето прошло, чёрт с ним.
Сны из сукна.
Под суровой шинелью спит Северная страна.
Но где ты, весна ?
Чем ты сейчас больна ?
Осень. Ягоды губ с ядом.
Осень. Твой похотливый труп рядом.
Все мои песни июня и августа
Осенью сожжены.
Она так ревнива в роли моей жены.
Мокрый табак. Кашель.
Небо как эмалированный бак с манной кашей.
И по утрам прям надо мной
Капает ржавый гной.
Видно, Господь тоже шалил весной.
Время бросать гнёзда.
Время менять звёзды.
Но листья, мечтая лететь рядом с птицами,
Падают только вниз.
В каждом дворе осень даёт стриптиз.
И у нас превращается в квас пиво, а у вас
Сонные дамы глядят криво щёлками глаз.
Им теперь незачем нравиться нам
И, прогулявшись сам,
Я насчитал десять небритых дам.
Кони мечтают о быстрых санях - надоела телега.
Поле - о чистых, простых простынях снега.
Кто смажет нам раны и перебинтует нас ?
Кто нам наложит швы ?
Я знаю - зима в роли моей вдовы.
ЗИМНЯЯ СКАЗКА
Однозвучно гремит колокольчик Спасской башни Кремля.
В тесной кузнице дня лохи-блохи подковали Левшу.
Под рукою - снега. Протокольные листы февраля.
Эх, бессонная ночь ! Наливай чернила - все подпишу !
Как досрочник-"ЗэКа", два часа назад откинулся день.
Я опять на краю знаменитых вологданьских лесов.
Как эскадра в строю, проплывают корабли деревень,
И печные дымы - столбовые мачты без парусов.
И плывут до утра хутора, где три кола - два двора,
Но берут на таран всероссийскую столетнюю мель.
Им смола - дикий хмель. А еловая кора им - махра.
Снежок - сахарок. А сосульки им - добра карамель.
А не гуляй без ножа! Да дальше носа не ходи без ружья !
Много злого зверья. Ошалело - аж хвосты себе жрёт.
А в народе зимой – ша ! - вплоть до марта боевая ничья !
Трудно ямы долбить. Мерзлозём коловорот не берёт.
Ни церквушка, ни клуб. Поцелуйте постный шиш вам баян !
Ну, а ты не будь глуп ! Рафинада в первачок не жалей !
Не достал нас "Маяк". И концерты по заявкам сельчан
По ночам под окном исполняет сводный хор кобелей.
Под окном по ночам - то ли песня, то ли плач, то ли крик,
То ли спим, то ли нет! Не поймешь нас - ни живы, ни мертвы.
Лишь тропа в крайний дом над обрывом вьется, как змеевик.
Истоптали весь снег на крыльце у милицейской вдовы.
А я люблю посмотреть, как купается луна в молоке.
А вокруг столько звезд! Забирай хоть все - никто не берет.
Значит, крепче стал лед. Мерзни, мерзни волчий хвост на реке!
Нынче - славный мороз. Минус тридцать, если Боб нам не врет.
Я устал кочевать от Москвы до самых дальних окраин.
Брел по горло в снегу. Оглянулся - не осталось следа.
Потеснись - твою мать! - дядя Миша, косолапый хозяин!
Я всю ночь на бегу. Я не прочь и подремать.
Но, когда я спокойно усну, тихо тронется весь лед в этом мире,
И прыщавый студент - месяц Март - трахнет бедную старуху-Зиму.
Все ручьи зазвенят, как высокие куранты Сибири.
Вся Нева будет петь. И по-прежнему впадать в Колыму.
ЛИХО
Если б не терпели - по сей день бы пели !
А сидели тихо - так разбудили Лихо !
Вьюга продувает белые палаты.
Головой кивает ...й из-под заплаты.
Клевер да березы - полевое племя.
Север да морозы - золотое стремя.
Серебро и слезы в азиатской вазе.
Потом - юродивые-князи нашей всепогодной грязи.
Босиком гуляли по алмазной жиле.
Многих постреляли. Прочих сторожили.
Траурные ленты. Бархатные шторы.
Брань, аплодисменты да стальные шпоры.
Корчились от боли без огня и хлеба.
Вытоптали поле, засевая небо.
Хоровод приказов. Петли на осинах.
А поверх алмазов - зыбкая трясина.
Позабыв откуда, скачем кто куда.
Ставили на чудо - выпала беда.
По оврагу рыщет бедовая шайка -
Батька-топорище да мать моя нагайка.
Ставили артелью - замело метелью.
Водки на неделю - да на год похмелья.
Штопали на теле. К ребрам пришивали.
Ровно год потели да ровно час жевали.
Пососали лапу - поскрипим лаптями.
К свету - по этапу. К счастью - под плетями.
Веселей, вагоны! Пляс да перезвоны!
Кто, кто, кто услышит стоны краденой иконы ?
Вдоль стены бетонной - ветерки степные.
Мы тоске зеленой - племяши родные.
Нищие гурманы, лживые сироты
Да горе-атаманы из сопливой роты.
Мертвякам припарки - как живым медали.
Только и подарков - то, что не отняли.
Нашим или вашим - липкие стаканы.
Вслед крестами машут сонные курганы.
СПРОСИ МЕНЯ, ЗВЕЗДА
Ой-ой-ой, спроси меня, ясная звезда,
Не скучно ли долбить толоконные лбы ?
Я мету сор новых песен из старой избы.
Отбивая поклоны, мне хочется встать на дыбы.
Но там - только небо в кольчуге из синего льда.
Ой-ой-ой, спроси меня, ясная звезда,
Не скучно ли всё время вычесывать блох ?
Я молюсь, став коленями на горох.
Меня слышит бог Никола Лесная вода.
Но сабля ручья спит в ножнах из синего льда.
Каждому времени - свои ордена.
Но дайте же каждому валенку свой фасон !
Да я сам знаю тысячу реальных потех,
И я боюсь сна из тех, что на все времена.
А может, я просто люблю колокольный звон?
С земли по воде сквозь огонь в небеса звон...
Ой-ой-ой, спроси, звезда, да скоро ли сам усну,
Отлив себе шлем из синего льда ?
Белым зерном меня кормила зима
Там, где сойти с ума не сложней, чем порвать струну.
Звезда! Зачем мы вошли сюда ?
Мы пришли, чтобы разбить эти латы из синего льда.
Мы пришли, чтобы раскрыть эти ножны из синего льда.
Мы сгорим на экранах из синего льда.
Мы украсим их шлемы из синего льда.
И мы станем их скипетром из синего льда.
Ой-ой-ой, спроси меня, ясная звезда.
Ой-ой-ой, спаси меня, ясная звезда.
ПОЕЗД № 193
Нет времени, чтобы себя обмануть,
И нет ничего, чтобы просто уснуть,
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекрёсток железных дорог.
Здесь целое небо, но нечем дышать.
Здесь тесно, но я не пытаюсь бежать.
Я прочно запутался в сетке ошибочных строк.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Нарушены правила в нашей игре.
И я повис на телефонном шнуре.
Смотрите, сегодня петля на плечах палача.
Скажи мне - прощай, помолись и скорее кончай.
Минута считалась за несколько лет,
Но ты мне купила обратный билет.
И вот уже ты мне приносишь заваренный чай.
С него начинается мёртвый сезон.
Шесть твоих цифр помнит мой телефон,
Хотя он давно помешался на длинных гудках.
Нам нужно молчать и стискивать зубы до боли в висках.
Фильтр сигареты испачкан в крови.
Я еду по минному полю любви.
Хочу каждый день умирать у тебя на руках.
Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках.
Любовь - это слово похоже на ложь.
Пришитая к коже дешёвая брошь.
Прицепленный к жестким вагонам вагон-ресторан.
И даже любовь не поможет сорвать стоп-кран.
Любовь - режиссёр с удивленным лицом,
Снимающий фильмы с печальным концом,
А нам всё равно так хотелось смотреть на экран.
Любовь - это мой заколдованный дом,
И двое, что все ещё спят там вдвоем.
На улице Сакко-Ванцетти мой дом 22.
Они ещё спят, но они ещё помнят слова.
Их ловит безумный ночной телеграф.
Любовь - это то, в чем я прав и неправ,
И только любовь даёт мне на это права.
Любовь - как куранты отставших часов.
Стойкая боязнь чужих адресов.
Любовь - это солнце, которое видит закат.
Это я, это твой неизвестный солдат.
Любовь - это снег и глухая стена.
Любовь - это несколько капель вина.
Любовь - это поезд Свердловск-Ленинград и назад.
Любовь - это поезд сюда и назад.
Нет времени, чтобы себя обмануть.
И нет ничего, чтобы просто уснуть.
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
СЛЕДУЮЩАЯ >>>
|