СТАРОСТЬ

Моника Дикенс

Дик проснулся от громкого крика. Услышав визгливый женский смех, он понял, что это вернулись домой его соседи – молодая парочка из соседнего номера. Каждый вечер они проводили в баре, а потом, вернувшись в мотель, устраивали шумную ссору, и им было плевать на других людей.
Чёрт бы их побрал всех этих соседей. Когда после смерти жены Дик продал дом и перебрался сюда, он надеялся обрести здесь долгожданный покой. Никаких тебе собак, удобряющих газон. Никаких цветочных клумб, по которым пробежали чьи-то дети. Дик специально выбрал это место в самом тихом и спокойном районе. Рядом возвышалась огромная опора городского моста. До канала рукой подать – прямо настоящий рай среди каменных джунглей. Так нет же ! Послал Бог испытание !
Вчера Дик ходил к управляющему. Он пожаловался ему на молодых людей, но этот боров только рассмеялся. «Откройте окно и вылейте на них кастрюлю кипятка». Как будто он не знал, что рамы окон забивались на зиму.
После приступа ангины Дик почти не выходил. Еду ему привозили из столовой. Каждый день у домика останавливался белый «фольксваген», из него выбиралась Розмари, и Дик быстро опускал занавеску, чтобы не казаться ей смешным в своём стариковском ожидании.
У неё были румяные щёки. И она красила губы алой помадой.
Стоило ей войти в дом, как всё вокруг становилось светлее. Она даже продукты выкладывала на стол с таким видом, словно готовила королевский банкет.
Конечно, Дик знал, что в пластиковых коробках была или жареная треска или дохлый цыплёнок, которого не прожевать. Но Розмари смотрела на него, ожидая одобрения, и поэтому он говорил: «О Боже ! Швейцарская форель !» Или шутил: «Какое объеденье ! А я-то думал, что всех старых петухов пускают только на собачьи консервы !»
Он шёл на разные хитрости, чтобы задержать Розмари хотя бы на минутку. Дик понимал. Что таких клиентов, как он, у неё было не меньше сотни, но всё равно просил отзывчивую женщину выполнить то или иное одолжение. И она перематывала ему эластичный бинт на лодыжке, переворачивала матрац, пришивала пуговицу, а потом говорила «До завтра» и уезжала на «фольксвагене» по скользкой дороге.
Часто она была единственным человеком, которого он видел за день или два. Дик скучал по ней и с десяти часов утра ждал её у окна. А потом. Когда Розмари уезжала от него, он снова ждал. И так каждый день в течении года.
Она упорно пыталась завести ребёнка. Но у неё ничего не получалось. Розмари говорила, что сменила десять мужиков, однако у всех у них была не та закваска. И вот однажды в пятницу, когда девушка привезла ему ломтик жареного мяса и лапшу с салатом из свёклы и моркови, она сказала:
- Сегодня я работаю последний день. Доктор посоветовал лечь в клинику, чтобы, не дай Бог, не было выкидыша. Он запретил мне ездить на машине.
- Ты ждёшь ребёнка ? Тест показал беременность ?
- У меня будет двойня ! Близнецы !
- А кто будет привозить мне еду ?
Дику стало стыдно за свой эгоизм. Он мог бы спросить её о здоровье или о дальнейших планах. Но слово – воробей, вылетело – не догонишь.
- Не волнуйтесь. Кого-нибудь найдут.
Прощаясь, она похлопала Дика по плечу.
- Через годик-другой привезу вам своих близнецов. Посмотрите, какие они у меня получатся.
- Я буду ждать, - ответил Дик, зная, что больше никогда её не увидит.
Последним подарком Розмари были рыбные палочки и пачка сока.
В субботу у нему пришла Аннет – соседка из домика напротив.
Она принесла яблочный пирог и молоко. А потом повалил снег, и они с Аннет до вечера сидели на кухне.
- Вчера ещё один бедолага спрыгнул. – со вздохом сказала соседка.
- Это уже третий с начала октября, - заметил Дик, имея в виду тех несчастных людей, которые прыгали в вечность с пролёта моста высоко над его головой. – Просто чудо, что никто из них ещё не упал на мою крышу.
- Мне так жаль этих несчастных…
- А я их не понимаю. Ну, что им на этом свете не живётся !

Новая рассыльная опоздала в первый же день. Она во всём походила на свою машину с ржавыми пятнами. Дик хотел было сделать ей разнос, но она оборвала его небрежной фразой:
- Вы не один такой на моём попечении. Так что лучше наберитесь терпения.
От неё пахло дешёвыми духами – кажется, лавандой. В коротких чёрных волосах проглядывали прядки седины. А вот у его покойной жены Элис были снежно-белые густые волосы, и перед операцией она больше всего переживала о том, что ей побреют голову. Если бы бедняжка знала, что умрёт под ножом хирурга, она бы, наверное, так не нервничала.
Новую рассыльную звали Флоренс. Расставив еду на столе, она с интересом осматривала комнату Дика. Он хотел показать ей фотографию Элис, но снимок в серебряной раме куда-то исчез.
- Найдётся. – сказала Флоренс. – Чем старше человек. Тем больше вещей он теряет.
Но с того дня начали пропадать другие милые сердцу предметы – резная ложка для соли, потом фарфоровая китайская собачка. Дик почувствовал неладное. У него пропал аппетит, и он заподозрил, что Флоренс подсыпает в его пищу какую-то гадость. Тогда Дик стал скармливать продукты своему коту. Он оставлял себе совсем немного. И всё же во вторник после обеда, когда низкое солнце скользнуло за стальное кружево моста, Дик проснулся от боли в животе, и его стошнило. Всё верно ! Эта женщина не только воровала, но и подсыпала яд.
Собравшись с силами, он набросил на плечи плащ и отправился в прачечную, где был установлен телефон. Там уже крутилось несколько местных дамочек. Женщин всегда везде полно. Но больше всего их у телефонных автоматов. Они брезгливо посмотрели на него и вновь вернулись к своей бесконечной болтовне. Каждая говорила о чём-то своём. Похоже, они даже не слушали друг друга.
Набрав номер Службы благосостояния, Дик начал жаловаться на поставки из столовой и, особенно, на новую разносчицу пищи.
- В моём доме пропадают вещи, и я подозреваю, что это она… А еда стала совсем невыносимой. Я боюсь за свою жизнь. Помогите…
- Простите, - ответил женский голос. – Вы звоните не по адресу. У нас магазин автозапчастей, а не полиция.
Выругавшись, Дик достал из кармана ещё одну монету и вновь попробовал набрать заковыристый номер. Палец дрожал и не слушался. Женщины, гнусно хихикая, и интересом смотрели на его потуги. Вынув монету из гнезда, Дик вздохнул, пожал плечами и побрёл домой. Нет, чтобы помочь, так они ещё смеются…
На следующее утро Флоренс приехала пораньше. Она поставила свою корзину на стол и сунула руки в карманы ярко-красного пальто.
- Я привезла вам индюка с начинкой. Только не говорите, что вам и это не нравится.
Дик помолчал. А что он мог сказать ей, когда от страха и обиды у него из головы исчезли все мысли ? Чёрт, неужели она так влияет на людей ? Воровка, отравительница и к тому же ещё гипнотизёрша !
Выходя из дома, Флоренс едва не наступила на кота. Она выпустила его на улицу. Прямо под дождь.
- Нет, не надо, - жалобно просил Дик. – Я поставил ему там коробочку с песком.
- Чушь, - ответила женщина. – Коты должны бегать по крышам, а не мочиться на коврик у порога.
Вечером кот не вернулся. Дик очень расстроился. Около полуночи ему каким-то чудом удалось заснуть, и вдруг раздался дикий грохот. Бум ! Кто-то опрокинул стул на кухне и уронил кастрюлю.
Дик увидел чёрную тень, мелькнувшую в проходе. Дверь раскрылась настежь, и пьяный голос закричал в ночную мглу:
- Молли ! Золотце ! Я опять не туда попал, представляешь ?
У крыльца зазвенел визгливый женский хохот. Дик встал с постели и вышел на порог. Молодая парочка, шатаясь, побрела до своего домика. Хлопнула дверь. Где-то заплакал ребёнок. Или это кот ? Потерялся, бедняжка, и не может найти дорогу…
Дик вышел под дождь и позвал:
- Киппи ! Киппи !
Ему никто не ответил. Мотель спал. Над головой темнела громада моста. Холодные капли стекали по щекам – и дождь и слёзы. Когда утром рядом с его домом остановилась машина, Дик был готов к серьёзному и обстоятельному разговору. Он даже надел свой старый, но вполне приличный костюм. Его сердце тревожно стучало.
Едва дверь открылась, Дик произнёс заранее придуманную фразу:
- А теперь послушай меня ! Я не намерен…
В комнату вошёл молодой парень в коричневой кожаной куртке.
- Извините, что опоздал. Я сегодня первый день…
- А где Флоренс ?
- Кто ? – спросил рассыльный.
- Женщина, которая привозила мне пищу !
- Мне кажется, её звали Розмари.
- Нет ! Нет ! – раздражённо закричал Дик. – Была ещё одна, уже после неё.
- Не знаю. О ком вы говорите, - ответил парень. – Я сменил Розмари. Вот ваш обед.
Его большая фигура казалась слишком неуклюжей в маленькой и узкой кухне. Поворачиваясь к двери, он наткнулся на полку, и с неё что-то упало.
- Опс ! Прошу прощения.
Парень поднял осколки и протянул их старику. Это были две половинки фарфоровой китайской собачки.
Когда рассыльный уехал, Дик ещё час сидел за столом, пытаясь разобраться в путанице событий. Среди всей этой лжи и потока тревожных мыслей, очевидным было одно: прошлой ночью он слышал не плач ребёнка, а мяуканье кота. Киппи звал его на помощь !
Повоевав с рукавами. Дик надел плащ и отправился на поиски своего любимца. Дождь безжалостно хлестал ему в лицо. Холодные струйки затекали за шиворот. Пробираясь между домиками мотеля, старик осматривал каждую щель и прислушивался к вою ветра. Но Киппи нигде не было. Промокнув до нитки, с седыми волосами, прилипшими к лицу, он вышел на дорогу, по которой мчался нескончаемый поток машин. Дик направился к каналу, в любой момент ожидая увидеть на обочине раздавленное тело кота. Рядом по тёмной и грязной воде плыли тонкие льдины. Они кружились у опор моста, пролёт которого парил над головой. Дуга из стальных конструкций взмывала вверх и вверх. И там, высоко-высоко, на тумбе защитной ограды стояла крохотная фигурка человека.
- Ну, давай ! – закричал ей Дик. – Прыгай ! Чего же ты ждёшь ?
В какой-то миг ему показалось, что время замедлило бег. Человек на тумбе наклонился, раскинул руки и бросился вниз. Но его падение не было полётом птицы. Мужчину крутило в воздухе, как тряпичную куклу. Он упал на льдину и, пробив её, ушёл под воду.
- Ты трус ! – кричал ему Дик. – Трус, испугавшийся жизни ! Смотри, я тоже одинок, и люди рвут меня на части. Словно волчья стая ! Но я им не поддамся, потому, что во мне есть стержень. А ты размазня ! Ты даже и упасть-то не мог по-человечески !
Мокрый и дрожащий от холода, он вернулся в мотель и позвонил из прачечной ветеринару.
- У меня вчера пропал кот. Чисто белой окраски. Возможно, его сбила машина. Вам ничего об этом неизвестно ?
- Белый, говорите ? – отозвался ветеринар. – Вчера мне приносили одного. Просили усыпить.
- А кто приносил ?
- Хозяйка, я полагаю.
- Скажите, как она выглядела ?
- На ней было ярко-красное пальто. Склочная такая дамочка. Все нервы мне измотала.
Телефонная трубка упала, выскользнув из пальцев Дика. Он прислонился спиной к стене и медленно съехал на пол. Время вышло из своих берегов. Всё завертелось кувырком, и невыносимая боль, как раскалённая стрела, вонзилась в дряхлое старое сердце.
Дика поместили в отделение интенсивной терапии. Там ему было хорошо. О нём заботились. Его кормили с рук. Через два дня к нему в палату пришла Аннет – соседка, с которой он часто коротал своё время. Она принесла фруктовый сок и фотографию Элис.
- Спасибо. Я думал, что этот снимок украла Флоренс.
- Какая Флоренс ? – изумлённо спросила Аннет. – Я наводила у тебя порядок и нашла фотографию за тумбочкой. Ах, Дик, как ты меня напугал. Врачи говорят, у тебя был сердечный приступ.
- Да, это из-за кота. Когда Киппи умер…
- О чём ты говоришь ? – воскликнула Аннет.
Она тут же прикрыла рот ладонью и смущённо осмотрела палату, где на высоких кроватях лежали тела, подключенные к капельницам и различным аппаратам. В центральной стеклянной кабинке, куда от приборов и датчиков стекалась информация, кружили свой танец медицинские сёстры. Они походили на безмолвных жриц, выполнявших какое-то ритуальное таинство.
- С котом всё в порядке. Он здоров. Я нашла Киппи у твоей двери и забрала его к себе.
Дик попытался сесть, но в груди защемило. От боли он вытаращил глаза и судорожно замахал рукой. Одна из медицинских сестёр подбежала к нему, вонзила шприц в бедро, и Дик провалился сквозь подушки в чёрную яму, на дне которой струились грязные воды канала.
Через несколько дней его перевели в госпиталь – в настоящее преддверие ада. Как Дик ни старался, другого сравнения он придумать не мог. Однажды после Рождества врачи вдруг начали поздравлять его с выздоровлением. В принципе, он не чувствовал никакого улучшения и даже, наоборот, разучился нормально ходить. Но они всё равно его выписали, и социальный работник отвёз Дика через мост – в кардиологический реабилитационный центр. Сестричка вкатила его на коляске в небольшую комнату с окном, откуда открывался чудесный вид на высокий кирпичный забор.
Отдельная комната стоила очень дорого, но ему сказали, что он проведёт здесь всего лишь две недели. После продажи дома у Дика имелись деньги на банковском счёте, и он решил не скупиться на своё здоровье.
Еда здесь была ещё хуже, чем в госпитале. Когда Аннет пришла навестить его, Дик попросил её купить нормальный обед. Она принесла цыплёнка и бутерброды с маслом, которые он по слабости рук уронил на коврик. О масляных пятнах тут же доложили администратору. Этот злобный тип, с красным, как помидор, лицом, отругал Аннет и запретил ей впредь приносить продукты. Он сказал, что за повторение подобных действий она лишится права посещений.
Когда скандал затих, Дик взмолился:
- Увези меня отсюда, Аннет. Я больше не могу здесь оставаться.
Он хотел было встать на ноги, но колени не держали веса, и ему снова пришлось улечься на подушки.
- Даже не знаю, Дик.
Она с сочувствием погладила его по щеке.
- Доктор просил меня передать, что из мэрии к ним пришла бумага. Администрация мотеля расторгла с тобой договор о найме жилья. Говорят, ты сам написал прошение об этом. Они хотят отправить тебя в дом престарелых, как лицо, находящееся под опекой государства.
- Я ничего не писал ! Аннет, они подделали мою подпись ! Увези меня отсюда. Я должен вернуться. Там мой кот !
- Ах, Дик, только не начинай сначала. Я уже сто раз говорила тебе об этом. Киппи был так плох, что мне пришлось отнести его к ветеринару. Котика усыпили. Его больше нет.
- Но прошлый раз ты сказала, что он здоров !
- Мне жаль, Дик. Действительно жаль.
- Ведьма ! так это ты убила его !
Он плюнул в неё и попытался лягнуть ногой.
- Ах, так ! – вскричала Аннет. – Я хотела тебе помочь, а ты меня за это оскорбляешь !
Она вскочила со стула и направилась к двери.
- Подожди ! Не уходи ! Прости меня, дурня старого !
Ему почти удалось подняться. Он потянулся к коляске, но не удержался и упал бы на пол, если бы Аннет не подхватила его немощное тело. Бессильно обвиснув в руках женщины, он с испугом смотрел на её ярко-красное пальто. Неужели Аннет притворялась Флоренс ?
Через две недели к нему пришёл администратор. Посопев в одну ноздрю, потом – в другую, он сказал, что банковский счёт Дика иссяк.
- Мы больше не можем держать вас у себя. Да в этом и нет нужды. Вы в отличной форме и сегодня же отправитесь в свой новый дом…
- Я никуда отсюда не уйду, - ответил Дик, хватаясь руками за спинку кровати.
Администратор улыбнулся и жестом подозвал двух санитаров.
- Мне очень жаль, но нам придётся расстаться.
Дика отправили в дом престарелых. Там он провёл лето и встретил осень. Одна из медицинских сестёр была похожа на Флоренс. При первой встрече он даже сказал ей, что знает её.
- Откуда ? Вы наверное ошиблись.
- Ты – Флоренс. Помнишь, как ты привозила мне индюка ?
- Какой-то бред. Зовите меня миссис Макки.
Да, это была другая женщина. Но Дик на всякий случай спрятал фотографию Элис под матрац. Он не хотел давать ей повода для кражи.
На ночь двери всех палат оставляли открытыми. В комнате Дика лежал старик, который всё время стонал и плакал. А напротив, через коридор, обитал матерщинник Джо. Ох, и мог же человек ругаться – прямо как песню пел. Дик сразу подружился с ним, и они мечтали когда-нибудь оказаться в одной палате.
Утром всех стариков свозили на колясках в общий зал, где миссис Экт, худая и маниакальная женщина, с вытаращенными глазами, читала им газетные статьи. Дик обычно сидел у входной двери. Ожидая Аннет. Но его бывшая соседка не приходила.
Вечером на День всех святых обитателям дома раздали маски.
Некоторые выглядели в них лучше, чем в обычной жизни. Миссис Макки вырядилась в костюм ведьмы. Ну, хоть это имело какой-то смысл.
Однажды он спросил её, почему она так его ненавидит.
- Да что вы ! – ответила ведьма. – Я вас просто обожаю.
Дик пару раз пытался написать на неё жалобу, но авторучки всё время выскальзывали из пальцев и закатывались под кровать.
- Как ваше самочувствие ? – спросил его администратор, одетый в костюм привидения. – Вам хорошо у нас ?
Он посмотрел на старика сквозь дыры в простыне, и его взгляд вызывал тошноту. Дик покачал головой. И зря. Голова продолжала качаться сама по себе.
- Ему нравится жаловаться, - сказала миссис Макки, поправляя ведьмовской колпак.
- Вам очень повезло, что вы попали к нам, - заверил его администратор. – Ну, кто бы ещё о вас так заботился.
Дик хотел ответить ему, как мужчина мужчине, но из горла вырвался лишь хриплый стон.
- Вы… Да я вас всех…
Он увидел, как ведьма и призрак обменялись взглядами. Ему стало ясно, что это конец.
Нет, миссис Макки не травила и не гипнотизировала его. Она только подсовывала ему лишние пилюли. Хотела, чтобы он умер от передозировки. И ещё она лгала ему о времени дня, о том, какой сейчас день недели. Когда Дик объявил голодовку, она продолжала приносить ему еду из столовой. Подождёт, бывало, час-другой и уносит тарелки обратно. Вот как она издевалась над ним.
Над изголовьем кровати висел колокольчик для вызова. Но миссис Макки нарочно укоротила шнур, чтобы Дик не дотягивался до него. Ему приходилось справлять нужду под себя, и санитарки ругали его за это грязными словами. Иногда он плакал при мысли о том, что сказала бы Элис, увидев его в таком состоянии.
Однажды ночью ему приснился страшный сон. В том кошмаре Дик прыгнул с моста, а затем ужасно долго кувыркался и падал вниз. Он проснулся в холодном поту и через открытую дверь увидел, как из соседней палаты две сестрички выкатили носилки с матерщинником Джо. Его голое костлявое тело лежало на простыне. Скосив глаза, он с усмешкой смотрел на Дика. Тот поднял руку в прощальном приветствии, но сестра заслонила его. Она положила два пальца на веки Джо и закрыла ему глаза.
Дик хотел закричать: «Подождите ! Оставьте его живым !» Однако из горла не вырвалось ни звука. Другая сестра сложила руки Джо на груди и о чём-то заговорила с первой. Дик не верил своим глазам. Они обтирали Джо мокрыми тампонами. Под светом неоновых ламп кожа старика блестела и казалась белой, как молоко. Внезапно его правая рука соскользнула с носилок и пару раз качнулась, будто моля о помощи. А Дик не мог пошевелиться. Ужас сковал его ледяным параличом.
Руки Джо снова сложили на груди. Одна из сестёр минуты две растягивала пальцами его губы и давила на челюсть, пытаясь убрать насмешливый оскал. Добившись своего, она закрепила челюсть повязкой и начала обмывать колени старика.
Дик видел похожие картины в старых книгах: призраки в саванах, обступившие ложе мертвеца. Однако Джо не умер. Его глаза открылись вновь и ещё раз посмотрели на Дика со слепым отчаянием.
Одна из сестёр всплеснула руками и ткнула Джо в бок кулаком.
- Ну, хватит тебе, старый кобель. Пора бы уже и уняться.
Она снова закрыла ему глаза. А Джо молчал. Наверное, они накормили его какими-то таблетками. Неужели так трудно было оставить старика в покое ? Пусть бы умер сам – не так, и не здесь. Но сёстры продолжали перекатывать тело с боку на бок, и, пожалуй, самым худшим был их разговор.
- Ты смотрела эту новую комедию, которая идёт в кинотеатре у моста ?
- Нет. Гарри заканчивает проект бензоколонки. Засиживается на работе допоздна. Поэтому все вечера я провожу теперь дома.
Они вставили в ноздри Джо ватные тампоны, чтобы тот не мог дышать. Дик зажмурился и закусил губу. Он стал свидетелем настоящего убийства. Сестрички просунули руки старого хулигана в рукава хлопчатобумажной рубашки, затем вновь перекатили тело на бок и постелили под него чистую простыню. Одна из них положила карточку на грудь Джо, другая повесила бирку на большой палец ноги. Затем они завернули труп в простыню, словно рождественский подарок.
Смеясь и переговариваясь, сестрички покатили носилки к выходу.
Дик слышал, как их резиновые подошвы скрипели на линолеуме коридора.
Утром все словно в рот воды набрали. Ни сёстры, ни санитары даже не заикнулись о смерти Джо. Но его койка была пуста – пуста и чиста, как гробовая плита. После завтрака в ту палату привезли на каталке какого-то маленького бодрячка-старичка. Дику хотелось сказать ему: «Эй, приятель ! Будь настороже ! Тут всех подгоняют на кладбище, так что можешь считать себя покойником». Он знал, что пройдёт неделя-другая, и в эту дверь вкатят новую жертву.
Днём перед тихим часом обитателей дома вывозили на прогулку.
- А ну-ка, вставай, лежебока, - с усмешкой подгоняла его миссис Макки. – Сейчас прокатимся во двор. Посмотрим на цветочки, послушаем птичек.
Они хотят моей смерти, думал Дик. Если я не окочурюсь сам, эти сёстры-убийцы не станут ждать. Они уложат меня на носилки, как Джо – ещё живым, ещё с полным дыханием. Похоже, им такие дела не впервой. Как хладнокровно и быстро они расправились с живым человеком ! И тут не могло быть никакой ошибки. Дик видел из действия собственными глазами. Впервые он понимал тех людей. Которые прыгали с моста навстречу смерти. Их ужас был сильнее жажды жизни.
В тот день Дик попытался поговорить с пожилой уборщицей. Та молча покачала головой, поскольку правила не допускали подобного общения. Во дворе он подъехал к решётчатым воротам, надеясь позвать на помощь кого-нибудь из прохожих. Его маневр заметил охранник. Он тут же отвёз Дика на крыльцо – под зоркое око миссис Макки. Вечером ему представился удобный случай. У них в коридоре работал мастер, чинивший аппарат с кока-колой. Но к тому времени у Дика сел голос. Вместо криков и просьб изо рта вылетало одно шипение. Дик так старался, что покрылся потом, а тот парень даже не заметил его усилий.
Ночью он не спал. Ему вспоминались спокойные дни, проведённые в госпитале, - особенно, в отделении интенсивной терапии. Вот бы снова попасть туда. Разыграть сердечный приступ и прямиком на скорой помощи в ту светлую палату…
Превозмогая боль в груди, он сполз с кровати, добрался до окна и, подставив стул, начал подниматься на подоконник. На пол с грохотом упал горшок с цветами. Где-то вдалеке послышались шаги.
Но сестрички-убийцы опоздали со своими шприцами и тампонами ! Он вырвался из их пут !
Холодный ветер трепал штанины пижамы. Дождь хлестал в лицо, а внизу под пролётом моста неслись и пенились воды канала. Дик наклонился немного вперёд, раскинул руки, словно птица крылья, и бросился вниз, к свободе и покою – туда, где его ждала Элис и их славный кот.
Вбежав в палату, миссис Макки пыталась схватить старика за край куртки, но он спрыгнул с подоконника и упал на блестящий линолеум.
- Ну вот что им не живётся ? – рыдая, спрашивала она у подруг, пока тело Дика укладывали на носилки. – Вроде стараешься изо всех сил, заботишься о них, как о детях малых, а они даже умереть по-человечески не могут. Эх, старость, старость…